— Быть леди — настоящее искусство, — тихонько сказала мне Женя.
И тут Дана взялась за крючки корсета. У меня дыхание перехватило. Если сейчас она тут разденется совсем… Но вдруг:
— Благодарю, — холодно и вежливо сказал Алекс Дане. Он накрыл ее руку, отнял от крючков и поцеловал пальцы. Та просто побелела как привидение. Я так и не поняла, что такого страшного случилось, но, видимо, было, а Алекс вдруг встал и потянул меня за собой к выходу.
Мы ехали в том же лимузине, который вез меня.
— Сними маску, — попросила я.
— Тебе не нравится?
— Я тебя сегодня еще не видела.
— Ты правда подумала, что я сегодня останусь с Даной? — вместо этого спросил он.
— Я не знаю, — покачала я головой. — Я оказалась в таком положении, что полностью зависела от тебя. Это не очень приятно. И спасибо что так поступил, спасибо, что не подвел меня.
— Иначе и быть не могло, — пожал он плечами, а потом наклонился ближе и прошептал мне в самое ухо. — Я не для того заказывал это безумное платье, чтобы потом не снять его.
Я вздрогнула от его слов, и он это заметил. На его губах, не скрытых маской, заиграла усмешка. Сначала я подумала, что нет, у меня даже нашлись поводы. Его отказ от помощи Лизе, то, что мы с ним еще толком даже не говорили… но все это были глупости, продиктованные страхом. А чего мне бояться? Раньше причины были, а теперь рассыпались в пыль. Это все иррационально. Просто мне страшно.
— Если ты меня сейчас же не поцелуешь, — хрипло сказала я. — То я успею окончательно испугаться и придумаю способ сбежать.
Он не отпускал меня ни на мгновение. Целовал в машине, затем нес на руках к лифту, а там не позволил даже на мгновение коснуться пола. Но когда мы оказались, наконец в моей квартире, его руки мгновенно ринулись выполнять обещание избавить меня от наряда. И профессионализм, с которым он расправлялся со шнуровкой моего корсета пугал. Интересно, а крючочки Даны его бы надолго задержали? Хотя нет-нет, совсем не интересно.
Платье оказалось на полу в рекордные сроки, и я осталась перед ним с одних чулках белье, да и то без верха. Не знаю зачем, но я обхватила плечи руками, пытаясь спрятаться. А он мне не мешал. Он медленно стянул с себя только маску, но в темноте я различила лишь смутные очертания его скул. И глаза. Их выражение я различила, так как всматривалась крайне пристально, и по коже пробежали мурашки. Так на меня никто не смотрел. Никогда. Даже Шон. С одержимостью, с восхищением, с ожиданием. Иногда так бесконечно долго и страстно жаждешь мечты, что потом, когда она прямо перед тобой, не решаешься ее заполучить. Потому что не знаешь, что будет потом. И я опустила руки. Думаю, я даже заплакала. А Алекс снова схватил меня на руки и потащил в спальню.
Ваза оказалась опрокинута сброшенным покрывалом. Забираясь в кровать, мы ухитрились запутаться в простынях, но это никого не смутило, ведь она окружила нас, а не разделила. Я вцепилась в волосы Алекса, сдирая с него пиджак, а за ним и рубашку. И, надо заметить, уложилась я тоже с рекордные сроки. Его кожа была удивительно горячей и гладкой. Я дала себе обещание, что скоро буду наслаждаться просто прикосновениями к ней. Ну или не скоро, когда смогу это делать, не сходя с ума. Сейчас мне нужно было нечто совсем иное. Когда он прижался ко мне, я сдавленно вздохнула и обвила его бедра ногами. В какой-то момент я прокусила его губу и почувствовала металлических вкус крови, но никто не был против. Чертя языком дорожку по моему телу к югу, он стягивал с меня трусики, но я точно знала, что чулки он не тронет. Он из тех, кто ценит разные приятные мелочи. Внезапно он остановился и вытянулся вдоль моего тела, отодвигаясь чуть в сторону. Наши лица оказались на одном уровне, я хотела его поцеловать, но он не позволил… Я ничего не понимала.
— Алекс…
— Тихо, — шепнул он, склоняясь ко мне еще ближе. Наши дыхания смешались. Моя грудь тяжело вздымалась, при каждом вдохе касаясь его кожи. Я ничего не понимала, но потом его рука опустилась между моих ног, и мои ресницы дрогнули.
— Я знал, что ты закрываешь глаза, — прошептал он.
И вдруг у меня из глаз брызнули слезы, и его ласки стали убийственными. Я знала, что он губами чувствует вибрацию моих криков, но мне было ни капли не стыдно. И не хотелось отвернуться. Я извивалась на кровати, но не хотела отодвинуться от его лица ни на миллиметр. Напротив, я хотела отдать ему каждый свой вдох, ничего себе не оставить. Я уже принадлежала ему, и так давно, что ни с какой потерей уже не нужно было смиряться, нечего и не о чем было жалеть.
Интимность его ласк зашкаливала, я знала, что больше никому бы подобного не позволила, я хотела, чтобы он знал, что он единственный. По-настоящему важен только он. Мне нечего было скрывать и стыдиться. И он внимательно следил, ловя каждое выражение моего лица, будто хотел запомнить малейшее мгновение, будто на самом деле представлял не раз, как это будет, и сейчас сопоставлял грезы с реальностью.
Волна оргазма заставила меня вцепиться в простыни. Я даже не подозревала, что такое удовольствие существует. У меня была только одна мысль: я должна его коснуться. Я уткнулась губами в его плечо, словно это могло помочь мне удержаться в этом мире. После я довольно долгое время просто лежала на кровати, не в состоянии прийти в себя, Алекс гладил меня по волосам и что-то говорил, но слова не поступали в мозг, они были просто белым шумом.
— Я тебя не слышу, — удалось мне, наконец, выговорить. — А ты все болтаешь и болтаешь. Ты когда-нибудь перестанешь?
— А ты не обращай внимания. Мне просто нужно выговориться. Даже если ты не слушаешь.
— О чем речь?
— О том, как все будет.
— Ты же этого не знаешь, — рассмеялась я.
— Ну, ближайшие несколько часов у меня по секундам расписаны.
Я даже задохнулась от подтекста в его словах, но улыбнулась и потянулась к его губам. Мы начали снова целоваться, и вдруг гребаный телефонный звонок. Мы пытались не обращать внимание, но он звонил раз за разом, раз за разом. Это раздражало.
— Отключи вызов, — потребовала я у Алекса сквозь поцелуи.
— Где он? — спросил Алекс раздраженно.
— Не знаю.
Ему пришлось встать и начать поиски собственной одежды, разбросанной по всей комнате. Но телефон, как не трудно понять, вывалился из кармана и, кажется, дисплеем вниз. В темноте он не находился, а звонки не прекращались. И я не выдержала — щелкнула кнопкой настольной лампы.
— Не надо! — воскликнул Алекс, отворачиваясь.
Но я успела увидеть. И как не увидеть. Его висок был разрезан ножом, а на скуле — чуть ли не черный синяк. Выглядело так, словно его качественно избили. Я вскрикнула. И как назло телефон, наконец, перестал звонить.
